Grammar Glamour

Карел Чапек. Ромео и Джульетта
Перевод Н. Аросевой


Молодой английский дворянин Оливер Мендвилль, странствовавший по Италии с учебными целями, получил во Флоренции весть о том, что отец его, сэр Уильям, покинул этот мир. И вот сэр Оливер с тяжелым сердцем, проливая слезы, расстался с синьориной Маддаленой и, поклявшись вернуться как можно скорее, пустился со своим слугой в дорогу по направлению к Генуе.

На третий день пути, как раз когда они въезжали в какую-то деревеньку, их застиг сильный ливень. Сэр Оливер, не сходя с коня, укрылся под старым вязом.

- Паоло, - сказал он слуге, - взгляни, нет ли здесь какого-нибудь albergo (1), где мы могли бы переждать дождь.
- Что касается слуги и коней, - раздался голос над головой сэра Оливера, - то albergo за углом; а вы, кавальеро, окажете мне честь, укрывшись под скромной кровлей моего дома.

Сэр Оливер снял широкополую шляпу и обернулся к окну, откуда ему весело улыбался толстый старый патер.

- Vossignoria reverendissima (2), - учтиво ответил молодой англичанин, - слишком любезны к чужестранцу, который покидает вашу прекрасную страну, отягощенный благодарностью за добро, столь щедро расточаемое ему.
- Bene (3), любезный сын, - заметил священник, - но если вы продолжите ваши речи, то вымокнете до нитки. Потрудитесь же слезть с вашей кобылы, да не мешкайте, ибо льет как из ведра.

Сэр Оливер удивился, когда molto reverendo parocco (4) вышел в сени. Такого маленького патера он еще не видывал и ему пришлось так низко поклониться, что к его лицу прилила кровь.

- Ах, оставьте это, - сказал священник, - Я всего лишь францисканец (5), кавальеро. Зовут меня падре Ипполито. Эй, Мариэтта, принеси нам вина и колбасы! Сюда, синьор, - здесь страшно темно. Вы ведь инглезе. Подумайте, с тех пор как вы, англичане, откололись от святой римской церкви (6), вас тут, в Италии, - видимо-невидимо. Понятно, синьор. Вы, верно, скучаете. Погляди, Мариэтта, этот господин инглезе! Бедняжка, такой молодой, и уже англичанин! Отрежьте себе этой колбасы, кавальеро, это настоящая веронская. Я говорю - к вину нет ничего лучше веронской колбасы, пусть болонцы подавятся своей mortadella (7). Всегда выбирайте веронскую колбасу и соленый миндаль, любезный сын. Вы не бывали в Вероне? Жаль. Божественный Веронезе (8) оттуда родом. Я - тоже из Вероны. Знаменитый город, сударь. Его называют городом Скалигеров (9). Нравится вам это винцо?
- Cracias (10), падре, - пробормотал сэр Оливер, - У нас в Англии Верону называют городом Джульетты.
- Да ну! - удивился падре Ипполито. - А почему? Я что-то не припомню никакой княгини Джульетты. Правда, вот уже лет сорок с лишним я там не бывал - о какой Джульетте вы говорите?
- О Джульетте Капулетти, - пояснил сэр Оливер. - У нас, видите ли, есть такая пьеса... некоего Шекспира. Превосходная пьеса. Вы ее знаете, падре.
- Нет, но постойте, Джульетта Капулетти, Джульетта Капулетти, - забормотал падре Ипполито, - ее-то я должен был знать. Я захаживал к Капулетти с отцом Лоренцо...
- Вы знали монаха Лоренцо! - вскричал сэр Оливер.
- Еще бы! Ведь я, синьор, служил при нем министрантом. Погодите, не та ли это Джульетта, что вышла замуж за графа Париса? Эту я знал. Весьма набожная и превосходная госпожа была графиня Джульетта. Урожденная Капулетти, из тех Капулетти, что вели крупную торговлю бархатом.
- Это не она, - сказал сэр Оливер, - Та, настоящая Джульетта, умерла девушкой и самым прежалостным образом, какой только можно себе представить.
- Ах так, - отозвался molto reverendo, - Значит, не та. Джульетта, которую я знал, вышла за графа Париса и родила ему восемь детей. Примерная и добродетельная супруга, молодой синьор, дай вам бог такую. Правда, говорили, будто до этого она сходила с ума по какому-то юному crapulone (11). Эх, синьор, о ком не болтают люди! Молодость, известно, не рассуждает, и все-то у них сгоряча... Радуйтесь, кавальеро, что вы молоды. Кстати, скажите - англичане тоже бывают молодыми?
- Бывают, - вздохнул сэр Оливер, - Ах, отче, и нас пожирает пламя юного Ромео.
- Ромео! - подхватил падре, отхлебнув вина. - И его я должен был знать. Послушайте, не тот ли это молодой sciocco (12), этот франт, этот бездельник Монтекки, который ранил графа Париса? И говорили - будто бы из-за Джульетты. Ну да, так и есть. Джульетта должна была стать женой графа Париса - хорошая партия, синьор, этот Парис был весьма богатый и славный молодой господин, но Ромео, говорят, вбил себе в голову, что сам женится на Джульетте... Какая глупость, сударь, - ворчал падре. - Разве богачи Капулетти могли отдать свою дочь за кого-то из разорившихся Монтекки! Тем более, что Монтекки держали руку Мантуи, в то время как Капулетти были на стороне миланского герцога. Нет, нет. Я думаю, что это assalto assassinatico (13) против Париса было обыкновенным политическим покушением. Нынче во всем - политика и политика, сын мой. Ну, конечно, после этой выходки Ромео пришлось бежать в Мантую, и больше он не возвращался.
- Это неверно, - воскликнул сэр Оливер, - Простите, падре, все было не так. Джульетта любила Ромео, но родители принуждали ее выйти замуж за Париса...
- Они, однако же, знали, что делали, - одобрил старый патер, - Ромео был ribaldo (14) и стоял за Мантую.
- Но накануне свадьбы с Парисом отец Лоренцо дал Джульетте порошок, от которого она заснула сном, похожим на смерть... - продолжал сэр Оливер.
- Это ложь! - возбужденно прервал его падре Ипполито, - Отец Лоренцо никогда не сделал бы такой вещи. Вот правда: Ромео напал на Париса на улице и ранил его. Наверное, пьяный был.
- Простите, отче, все было совсем иначе, - запротестовал сэр Оливер, - На самом деле произошло так: Джульетту похоронили, Ромео над ее могилой заколол шпагой Париса...
- Постойте, - перебил священник, - Во-первых, это случилось не над могилой, а на улице, недалеко от памятника Скалигеров. А во-вторых, Ромео вовсе не заколол его, а только рассек плечо. Шпагой не всегда убьешь человека, приятель! Попробуйте-ка сами, молодой синьор!
- Scusi (15), - возразил сэр Оливер, - но я все видел на премьере, на сцене. Граф Парис был действительно заколот в поединке и скончался на месте. Ромео, думая, что Джульетта в самом деле мертва, отравился у ее гроба. Вот как было дело, падре.
- Ничего подобного, - буркнул падре Ипполито, - Вовсе он не отравился. Он бежал в Мантую, дружище.
- Позвольте, падре, - стоял на своем Оливер, - Я видел это собственными глазами - ведь я сидел в первом ряду! В эту минуту Джульетта очнулась и, увидев, что ее возлюбленный Ромео умер, тоже приняла яд и скончалась.
- И что вам в голову лезет, - рассердился падре Ипполито, - Удивляюсь, кто это пустил подобные сплетни. На самом деле Ромео бежал в Мантую, а бедняжка Джульетта от горя чуть не отравилась. Но между ними ничего не было, cavaliere, просто детская привязанность; да что вы хотите, ей и пятнадцати-то не было. Я все знаю от самого Лоренцо, молодой синьор; ну, конечно, тогда я был еще таким вот ragazzo (16), - и добрый патер показал на аршин от земли. - После этого Джульетту отвезли к тетке в Безенцзно, на поправку. И туда к ней приехал граф Парис - рука его еще была на перевязи, а вы знаете, как оно получается в таких случаях: вспыхнула тут между ними самая горячая любовь. Через три месяца они обвенчались! Ессо (17), синьор, вот как оно в жизни бывает. Я сам был министрантом на ее свадьбе - в белом стихаре...

Сэр Оливер сидел совершенно потерянный.

- Не сердитесь, отче, - сказал он наконец, - но в той английской пьесе все в тысячу раз прекрасней.

Падре Ипполито фыркнул.

- Прекраснее! Не понимаю, что тут прекрасного, когда двое молодых людей расстаются с жизнью. Жалко было бы их, молодой синьор! А я вам скажу - гораздо прекраснее, что Джульетта вышла замуж и родила восьмерых детей, да каких детишек, боже мой - словно картинки!

Сэр Оливер покачал головой.

- Это уже не то, дорогой падре; вы не знаете, что такое великая любовь.

Маленький патер задумчиво моргал глазками.

- Великая любовь? Я думаю, это - когда двое умеют всю свою жизнь... прожить вместе - преданно и верно... Джульетта была замечательной дамой, синьор. Она воспитала восьмерых детей и служила своему супругу до смерти... Так, говорите, в Англии Верону называют городом Джульетты? Очень мило со стороны англичан. Госпожа Джульетта была в самом деле прекрасная женщина, дай ей бог вечное блаженство.

Молодой Оливер с трудом собрал разбежавшиеся мысли.

- А что сталось с Ромео?
- С этим? Не знаю толком. Слыхал я что-то о нем... Ага, вспомнил. В Мантуе он влюбился в дочь какого-то маркиза - как же его звали Монфальконе, Монтефалько - что-то в этом роде. Ах, кавальеро, вот это и было то, что вы называете великой любовью! Он даже похитил ее или что-то такое - короче, весьма романтическая история, только подробности я уже забыл: что вы хотите, ведь это было в Мантуе. Но, говорят, это была этакая passione senza esempio, этакая беспримерная страсть, синьор. По крайней мере так рассказывали. Ессо, синьор, - дождь-то уже и перестал.

Растерянный Оливер поднялся во весь свой рост.

- Вы были исключительно любезны, падре. Thank you so much (18). Разрешите мне оставить кое-что... для ваших бедных прихожан, - пробормотал он, краснея и засовывая под тарелку пригоршню цехинов.
- Что вы, что вы, - ужаснулся падре, отмахиваясь обеими руками. - Что вы вздумали, столько денег за кусочек веронской колбасы!
- Здесь и за ваш рассказ, - поспешно оказал молодой Оливер. - Он был... э-э-э... он был весьма, весьма... не знаю, как это говорится... Very much, indeed (19).

В окне засияло солнце.

1933

1) - трактир (итал).
2) - Ваше преподобие (итал).
3) - Хорошо (лат).
4) - досточтимый пастырь (итал).
5) - Францисканец - член католического нищенствующего монашеского ордена, возникшего в XIII веке в Италии и вскоре получившего широкое распространение за ее пределами.
6) - ...с тех пор как вы, англичане, откололись от святой римской церкви. - В 1534 году верховным главой английской церкви был объявлен король.
7) - Веронезе Паоло (1528-1588) - подлинное имя П. Кальяри, - знаменитый живописец венецианской школы; происходил из Вероны.
8) - Скалигеры - итальянский феодальный род, правивший в Вероне с 60-х годов XIII века до 1387 года.
9) - Сорт колбасы (итал).
10) - Спасибо (итал).
11) - шалопаю (итал).
12) - сумасброд (итал).
13) - нападение с целью убийства (итал).
14) - негодяй (итал).
15) - Извините (итал).
16) - мальчонкой (итал).
17) - Вот (итал).
18) - Большое спасибо (англ).
19) - В самом деле, весьма благодарен (англ).

Аэростат. Течения и Земли
Гребенщиков Борис Борисович

London Town


Есть один город на земле. Город-миф, город-легенда, город контрастов, город вдохновения.

Лондон. Город, выходящий за пределы любых определений и описаний.

Говорят, что есть два типа людей: одни любят Париж, другие – Лондон. Вот Хемингуэй писал: «Париж – это праздник, который всегда с тобой»; согласен обеими руками, вот и замечательно; пусть все едут гулять по Champs Ely?ees. А Лондон… Лондон не нуждается в рекламе. Лондон – это другое.

К этому городу принято прилагать слово «самый». Что-то вроде «самый крупный город на земле с самым длинным в мире метрополитеном». Но давайте посмотрим на факты.

Лондон действительно чуть не тысячу лет был самым большим городом в мире; только в 1957-м он уступил это почетное место городу Токио. Однако и по сей день в Лондоне живет больше народу, чем в любом другом городе Европы. В Лондоне действительно самое длинное метро в мире – 392 километра путей. Даже миллиардеров в английской столице больше, чем в любом другом городе мира. И Лондон действительно, как пишут в газетах, был и остается Меккой для всякого рода искусств.

Но дело совершенно не в этом. Это только следствия некоей причины.

Исторические книги сообщают: Лондон – или, как он тогда назывался, «Лондиниум» – был основан римскими легионерами в 43 году нашей эры.

Но знающие британские краеведы (например – первый историк Англии Джоффри Монмутский) считают: история его начинается значительно раньше. После Троянской войны и падения Трои, описанного Гомером, правнук героя «Илиады» Энея Брут приплыл в Британию и основал на месте будущего Лондона поселение, и случилось это чуть более 1100 лет до нашей эры. Говорят, что могила Брута как раз и находится в том самом холме, на котором ныне стоит лондонский замок Тауэр.

В 60 году нашей эры Лондиниум был полностью сожжен королевой Баудикой (которую у нас принято называть Боадицеей). Надо признаться, что у нее были все основания вести себя так некорректно.

При жизни ее мужа, короля восточной Англии Прасутагуса, римляне вели себя довольно мирно; но муж – как это порою случается – умер, оставив свое царство напополам: императору Нерону и Баудике. Однако римляне признавали наследование только по мужской линии и забрали себе все. Баудика запротестовала – ее схватили и… Ну, в общем, жестко обошлись и с ней, и с ее дочерьми.

Тогда оскорбленная королева собрала войско в сто тысяч человек и начала войну. К чести ее надо сказать, что поработала она на славу. Лондон был выжжен так, что до сих пор археологи называют этот запекшийся слой «слоем Баудики». Не надо обижать вдов.

В хрониках того времени пишут, что она была «значительно умнее, чем обычно бывают женщины»; высокой, с рыжими волосами по пояс, грубым голосом и пронизывающим взглядом. Не зря ей поставили памятник.

И кстати, если случайно окажетесь как-нибудь в лондонском метро: по некоторым источникам, могила королевы Баудики находится где-то под платформой станции Кингс-Кросс.

Однако история – историей. Как же объясняют загадочную притягательность Лондона чуткие инженеры человеческих душ?

«Главная взятка, которую Лондон предлагает воображению человека, – это то, что среди огромного разнообразия народов и условий в этом городе легко поверить, что здесь могут существовать романтики и что поэт, мистик и герой могут надеяться встретить здесь себе подобных» – так сказал когда-то поэт и философ Ральф Уолдо Эмерсон.

Прошло больше стапятидесяти лет, но я готов с ним согласиться. Более того – кто бы ты ни был, иногда на самом деле встречаешь там себе подобных.

Неспроста именно в Лондоне жили герои великих книг и не менее великой истории.

Здесь охотились за злодеями Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, отец Браун и даже Эраст Петрович Фандорин; здесь спасал мир от террористов Человек, Который Был Четвергом, Питер Пэн летал над Кенсингтонским садом, а герои Вудхауза распространяли свет и сладость. Шекспир построил здесь театр, чтобы ставить там трагедии, герои которых зачастую еще недавно ходили по этим же улицам, а Гендель выкидывал в окна капризных примадонн.

Здесь любимая народом актриса Нелл Гвин, фаворитка Чарльза Второго, открыв окно кареты, увещевала бушующие толпы: «Успокойтесь, добрые люди, я не католическая шлюха, а вполне протестантская», после чего народ расступался и кричал «Ура!».

Здесь гуляли Beatles и Хендрикс, Донован и Who, Оскар Уайльд и Бердсли; сюда будущий сэр Фрэнсис Дрейк привел судно, и королева, взойдя на борт, сказала: «Мой любимый пират»; а столетием позже в назидание задумчивым морякам вдоль Темзы стояли виселицы с телами пиратов. Кстати, виселица, на которой закончил свои дни капитан Кидд, до сих пор стоит у паба «Prospect of Whitby» в Восточном Лондоне.

Чего только нет в этом Лондоне. Взять хотя бы вышеупомянутые пабы. Ведь пабы Лондона – особая история.

Паб – это совсем не пивная. Это место встречи, клуб, информационный центр; дом вне дома. И у каждого есть свои легенды.

В том же «Prospect of Whitby» пираты могли соседствовать с судьями, которые вскоре будут их вешать, а вокруг паба гуляли банды, подбиравшие загулявших граждан, которые поутру оказывались матросами и более никогда не видели родины. Другие пабы знамениты своими завсегдатаями: разбойниками, философами и деятелями искусств; третьи – призраками.

В общем, в Лондоне не соскучишься.

А что еще говорят? Говорят: «Лондон – это дурная привычка, с которой невозможно расстаться».

А вот слова Генри Джеймса: «Трудно говорить о Лондоне адекватно или просто справедливо. Не то чтобы он был приятным местом; нельзя сказать, что Лондон – мил, или весел, или легок, или безгрешен; отнюдь. Он всего-навсего великолепен».

И наконец: «В нашу эпоху, когда империи не в моде, Лондон непритязательно, но гордо остается имперским».

Центром равновесия Лондона много веков была королевская крепость Тауэр, построенная еще Вильгельмом Завоевателем в XI веке. Однако Вильгельм (хотя какой он Вильгельм, когда он норманн, – он, в лучшем случае, Уильям, а то и Гийом) строил не на пустом месте.

Тауэр был возведен на месте древнего святилища, как его называли – Белого холма. Помимо могил Брута и другого короля Британии, Молмутия, похороненного здесь в 500 году до нашей эры, с этим мистическим холмом связана еще одна история – именно здесь была погребена голова короля Британии Брана Благословенного. Когда великий Артур пал от руки своего сына Мордреда, а рыцари Круглого стола исчезли, на этом самом Белом холме вдова Артура королева Гиневер скрывалась от Мордреда, который хотел насильно взять ее себе в жены. Не знаю уж, так оно было или нет, но такие легенды дошли до нас.

А Тауэр и поныне там, вместе со своими охранителями – девятью воронами, птицами Брана Благословенного.

А лондонское метро, ласково называемое «подземкой»… Отдельный мир, тоже со своими мифами и легендами. Есть, например, несуществующие, но вполне реальные станции; целые и навеки запечатанные, и что там происходит, невозможно даже догадываться.

Вот у нас в метро бестелесный консервированный голос вещает: «Следующая станция такая-то, пересадка туда-то»; а в лондонской подземке можно услышать совсем другое. Вот несколько случайно подслушанных объявлений:

«Хелло; я – капитан вашего поезда; вскоре мы тронемся в путь. Мы будем двигаться на высоте приблизительно ноль футов; ориентировочное время прибытия на станцию „Морден“ – 3 часа 15 минут. Температура в „Мордене“ около 15 градусов по Цельсию; „Морден“ находится в том же часовом поясе, что и „Милл Хилл“, поэтому нет никакой необходимости переводить стрелки часов».

Джентльмену в длинном сером пальто, пытающемуся влезть во второй вагон: «Скажите, пожалуйста, какая именно часть фразы „отойдите от дверей“ вам непонятна?»

«Итак, леди и джентльмены, впереди нас начинает брезжить свет; судя по всему, это станция „Банк“. Лично я надеялся, что это будет Париж. Ну, ничего, может быть, в следующий раз».

Но, что ни скажи про Лондон, будет или слишком много, или слишком мало. То ли дело – музыка; она передает все гораздо лучше.

Это город, в котором невозможно соскучиться; здесь можно жить веками и всегда найдется чем заниматься, где гулять, что изучать. Говорят: «Если человек устал от Лондона, значит, он устал от жизни; потому что в Лондоне есть все, что жизнь может предложить человеку».

А еще говорят: «Это город, паролем которого всегда было слово „свобода“». И вот это, пожалуй, самое важное.